Игольное ушко - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Фабер аккуратно упаковал передатчик в специальный маленький чемодан. В другой он положил все остальное, снял брюки, замыл пятна крови, привел себя в порядок.

Наконец он взглянул на тело. Фабер сделал это вполне хладнокровно: шла война, они были врагами. Если бы Фабер не убил ее, она погубила бы его. Она была опасна, и сейчас он чувствовал лишь облегчение, потому что опасность удалось устранить. Ей не следовало пугать его.

И все же дело было не из приятных. Он распахнул на ней халат и приподнял сорочку. Миссис Гарден носила панталоны. Фабер порвал их так, чтобы были видны волосы на лобке. Бедная женщина только лишь хотела соблазнить его. Однако, так или иначе, она заметила бы передатчик, а благодаря пропаганде англичане видели шпионов во всех – глупо, но это факт. Если бы Абвер действительно имел столько агентов, как писали газеты, Англия давно потерпела бы поражение.

Он отошел и посмотрел на нее сбоку. Что-то было не так. Фабер попытался представить себя сексуальным маньяком. «Допустим, я страстно хочу такую женщину, как Юна Гарден, и убил ее, чтобы овладеть ею. Что я сделаю? Конечно, прежде всего обнажу ей грудь».

Фабер нагнулся над телом, ухватился за ворот сорочки, рванул вниз – большие соблазнительные груди миссис Гарден открылись во всей своей красоте.

Вскоре полиция установит, что она не была изнасилована, но, по мнению Фабера, это не имело значения. Криминалистику он проходил в Гейдельберге и знал, что нападения на сексуальной почве не обязательно заканчиваются половым актом. Вот этого он делать не станет, даже ради Великой Германии. Он не из СС. Там некоторые выстраиваются в очередь насиловать убитых женщин… Он выбросил эту мысль из головы.

Фабер еще раз вымыл руки и оделся. Уже почти двенадцать ночи. Надо бы еще час подождать – будет безопаснее уходить.

Он сел и стал думать: в чем его ошибка?

Несомненно, он допустил оплошность, и поэтому Юна Гарден чуть не засекла его. Ему следовало поставить задвижку на дверь. Лучше пусть думают, что стеснительность – его болезнь, чем полуголые хозяйки будут проникать в комнату, отпирая дверь запасным ключом.

Но это еще не все. Главная ошибка в том, что он слишком хорош для холостяка. Он думал об этом только с раздражением, без тщеславия. Фабер знал о своей привлекательности и понимал, что в глазах окружающих у него нет веских причин для монашеской жизни. Он попытался придумать подходящую легенду – это впредь помогло бы избежать заигрывания женщин.

Необходимо найти причину в самом себе. Почему он холост? (Фабер посмотрел на себя в зеркало и съежился – он терпеть не мог зеркала.) По сути-то ответ прост. Он не женится, потому что был разведчиком.

Ночь придется провести на улице. Утром он сдаст чемоданы в камеру хранения на вокзале, а завтра вечером уже будет у себя в Блэкхите.

Он примет свой второй облик. Фабер не боялся, что полиция его поймает. Коммерсант, который снимает комнату в Блэкхите на выходные, выглядит иначе, чем железнодорожный клерк, убивший свою хозяйку. Человек из Блэкхита – экспансивный, вульгарный, вспыльчивый. Он предпочитает яркие галстуки, не скупится на выпивку и носит другую прическу. Полиция повсюду разошлет приметы жалкого маленького извращенца – робкого, пока не воспылал страстью. Никто не заподозрит красивого коммерсанта в полосатом костюме, который по натуре совершенно другой – страстный, ему незачем убивать женщин, чтобы заставить их обнажить перед ним грудь.

Ему надо бы поменять «крышу» – у него всегда было в запасе по крайней мере две. Необходимы другая работа, документы – паспорт, удостоверение, продовольственные карточки, свидетельство о рождении… Придется опять рисковать. Проклятая миссис Гарден! Почему она не уснула пьяная, как обычно?

Час ночи. Фабер в последний раз окинул взглядом комнату. Он был уверен, что какие-то улики все равно останутся – отпечатки его пальцев по всему дому, да, собственно, сомнений в том, кто убийца, и не будет. Он не испытывал никаких сантиментов от того, что оставляет комнату, в которой жил последние два года, ибо никогда не считал ее своим домом. Своего дома у Фабера не было.

Он всегда будет думать об этой комнате как о месте, где взял себе за правило ставить на дверь задвижку.

Фабер погасил свет, взял чемоданы, спустился вниз и вышел в темноту.

2

Генрих II был удивительный король. В те времена, когда еще и в помине не было такого понятия, как «мимолетный визит», он курсировал между Англией и Францией с такой скоростью, что поговаривали о его связях с колдовскими силами – слухи, которые он по понятным причинам не пресекал. Где-то в 1173 году, в июне или в сентябре – в зависимости от того, какому источнику верить, – он прибыл в Англию и тут же вновь отправился во Францию. Это произошло так быстро, что визит навсегда остался тайной и о нем, по сути, не было никаких свидетельств. Лишь намного позже историки обнаружили записи о финансовых расходах в реестрах. В то время королевство подвергалось нападениям с двух сторон, оттуда, где правили сыновья Генриха, – из Шотландии и с юга Франции. Осталось, однако, неясным, в чем заключалась истинная цель визита Генриха II во Францию, с кем он встречался и почему все было проделано в тайне. Нет ответа и на самый главный вопрос – что дал визит.

Именно эта проблема волновала Персиваля Годлимана летом 1940 года, когда немецкая армада, словно косой, прошлась по французским пшеничным полям. Англичане при этом в полном замешательстве так поспешно ретировались из Дюнкерка, как вылетает пробка из бутылки.